От детдома к «Созвездию»

Те, кто вырос в детских домах, вслух о них не вспоминают. В 90-е всех потрясла песня «Детский дом», которую спел самый знаменитый и обожаемый миллионами детдомовец страны Юра Шатунов. Спев один раз, повторять ее он наотрез отказывался — слишком нестерпимая в ней личная боль. Слушатели цепенели от сузившихся, как лезвия, глаз кумира, когда он сквозь зубы бросал: «Все равно отсюда убегу!»

Ежи в коробке

По сути, детдом и не мог быть ничем иным, кроме как вынужденным, болезненным сосуществованием сирот и их замотанных воспитателей, годами живших как ежи в коробке. Коммуна: ничего своего, всё казенное, делай что велят, иди куда скажут, ешь что дают. Один воспитатель на группу из 40-45 Гаврошей, задача – упасти всех скопом, чтоб не попортили казенный инвентарь, не подрались, не разбежались. Рявкнуть на всех разом – и слава богу, смена прошла, еще на день ближе к авансу, к получке, к пенсии. И если встречались относительно благополучные учреждения, они были редкими исключениями.

Подросший детдомовец выходил во взрослую жизнь дичком: в условиях обезличенной коммуны — откуда ему было взять опыт межличностных отношений? Все социальные навыки, которые семейные дети впитывают с младенчества, детдомовские начинают осваивать уже во взрослом возрасте, часто платя за науку непомерную цену.

Тот, кто в конце концов решил, что больше так нельзя, что порочна сама система, что она неизменно ожесточает взрослых и калечит детей, — это очень хороший человек. Конечной целью судьбоносного решения стало тотальное переформатирование детских домов в места семейного воспитания детей. Но разве это возможно?! Удивительное дело — оказалось, что возможно.

Постановлением Правительства РФ № 481 «О деятельности организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, и об устройстве в них детей, оставшихся без попечения родителей» от 2014 года все детские дома страны были переведены в статус детских учреждений семейного типа. Одним из первых и самых удачных образцов такого преобразования стал бывший тольяттинский детский дом № 10, а ныне Центр помощи детям, оставшимся без попечения родителей «Созвездие». Сегодня это лучшее учреждение нового, экспериментального формата в Самарской области.

— Сложность была в том, — говорит депутат Самарской губернской Думы Елена Сазонова, — что государство дало канву, модель нового революционного проекта. Но вектор развития, наполнение – все это зависело от самостоятельных решений, творческого начала руководителя конкретного учреждения и попечительских советов. И примером очень верно найденного направления и развития стало «Созвездие».

Семь «я» и воспитатель

За десять лет перемены в детском доме №10 произошли на уровне тектонических сдвигов. В центре этих перемен, которые превращают обезличенную коммуну в дом — особая система «квартирного расселения» детей. Всего их здесь 40, и живут они своеобразными семьями — по восемь человек в пяти блоках, повторяющих устройство обычных трехкомнатных квартир. Семьи (условимся их так называть без кавычек) имеют структуру обычной биологической семьи: здесь постоянной неразделяемой группой живут и подрастают семеро разнополых и разновозрастных детей плюс постоянный воспитатель. Да, именно так, ведь структура настоящей большой семьи – именно такая. Они учатся дружить, общаться, помогать друг другу, находить взаимопонимание, мириться и находить компромиссы. Ведь в настоящей семье не топнешь ножкой: «Уйду от вас!». Надо уметь уживаться. И здесь так же.

Представить все пять квартир «Созвездия» несложно. По сути это обычная трешка семьи вазовского инженера в Автозаводском районе, только с поправкой на многодетность. Обстановка не класса люкс, но вазовские ИТР вполне бы такую одобрили. Хорошая мягкая мебель, много комнатной зелени, комфортная кухня со всей электротехникой – плита, холодильник, микроволновка, электрочайник. Два туалета, ванная комната со стиралкой-автоматом (бельишко свое дети стирают и гладят сами, за утюгом и гладильной доской тоже к соседям бегать не надо – всё своё. Равно как и ежевечерняя уборка и генеральная каждую субботу — тоже разделяется на всех. Сложные для детей элементы уборки в ведомстве взрослых, но основное – на детях).

Интерьер дети обустраивают под руководством воспитателя, но по своему вкусу, малой группкой сговориться легче, поэтому одинаковых квартир здесь нет. В одной, к примеру, уместили в прихожей теннисный стол: ну вот захотелось так! И творческое движение от инвентарной атмосферы к домашней здесь идет непрерывно, продумывается все до мелочей. Например, сначала в Центре была одна общая библиотека, а потом взрослые прикинули: ведь дома ребенок подходит к книжной полке и выбирает книжку, так? Значит, пусть и здесь книжные шкафы будут у каждой семьи свои.

Питание в Центре шестиразовое, в общей столовой, однако на своей кухне дети в любой момент могут почаевничать, а то и приготовить себе что-нибудь поосновательнее. На праздники и дни рождения обсуждается меню, выделяется нужная сумма, закупаются продукты и вместе готовят, а потом зовут гостей и празднуют.

Как в нормальной семье, здесь уважается личное пространство. В спальни – раздельные для мальчиков и девочек – принято стучаться, для воспитателя исключения нет.

За пределами квартиры, на общей территории – швейная и столярная мастерские, кулинарный блок, парикмахерская, где желающих учат готовить, шить, столярничать, рисовать, стричь и делать прически и еще много чему полезному. Для досуга – бассейн, концертный и спортивно-тренажерные залы.

В каждой квартире отведено рабочее место для подготовки уроков. От них не увильнешь: за «домашку» после школы садятся все, воспитатель проследит, поможет, когда и старшие помогут младшим.

— И вы знаете, у нас нет тех, кто вообще никуда не поступает учиться после школы, — говорит Марина Саврина, директор «Созвездия». – И я уверена, что именно по этой причине: помогая друг другу всей семьей, они просто не могут учиться плохо.

Свои стены

…Сегодня будний день, поэтому старшие дети в школе (в обычной, не «спец»), младшие – в садике. И в пяти квартирах лишь несколько ребятишек, которые по тем или иным причинам дома. В одной из квартир малышка лет пяти возится на полу с игрушками. Услышав шаги, спокойно поворачивает голову, улыбается, неспешно подходит, приветственно обнимает Марину Геннадьевну, получив ответную улыбку и порцию почесушек за ушком, опять улыбается – и отходит к своим игрушкам.

Те, кто хоть раз был в тех, прежних детских домах, прекрасно увидят эту разницу. Там – острые взгляды, в которых опасение, ожидание, готовность за что-то отчитаться — все это далеко от покоя. Там бегут к незнакомцам: новая мама? Папа? За мной?! Здесь – нет. Дети мягкие, несуетливые, расслабленные. Это их стены, они здесь хозяева. Гостям – приветствие, ответная улыбка. Девочки повзрослее в своих комнатах тоже спокойно оборачиваются на вошедших взрослых, негромко здороваются, не замирают в немом вопросе: чего ждать? – а возвращаются к тому, чем занимались: плойки, тряпочки, книжки, разговоры. Нет, такую спокойную уверенность не организуешь на «гостевой час» адмресурсом.

— Главная задача нашего Центра – это подыскивать ребенку приемную семью, — говорит Марина Геннадьевна. — Более 300 наших детей обрели приемных родителей. Но перевод детского дома на «домашние» рельсы сыграл особую роль. Детям в Центре стало лучше, поэтому приемных родителей они выбирают не спеша, вдумчиво. Что-то не глянулось – отказываются. Бывает, что ребенок заявляет: вернусь только к родным маме и папе! А они лишены родительских прав. И если там не все безнадежно, то мы помогаем им восстановиться в правах, чтобы ребенок вернулся в родной дом. И когда это получается, то мы счастливы восстановлению семьи.

Кружит голову воздух свободы

Значит ли это, что здесь тишь да гладь? Ох, совсем нет.

Во-первых – не забудем, что центр коррекционный и попадают сюда не ребята-котята, а ежики, которых привозят грязных, в чесотке и вшах, порой с недетскими болезнями, многие едят и не могут наесться, иные в ладах с нецензурной лексикой, кто-то здесь впервые узнает о днях рождения и праздниках. Что «склонность к бродяжничеству» — вполне официальный психиатрический диагноз. И нужны титанические усилия профессионалов, чтобы их не только вылечить и выкормить, но и вытянуть из инстинкта «хватай-беги» и вернуть в детство — с играми и сказками, елками и подарками.

Во-вторых (и в главных), здесь железный принцип: дети живут без замков и решеток, как дома. На входе вахтер, но если кого потянуло в бега – выход он найдет. И да, порой воздух свободы срывает с катушек – и тогда в Центре шок и трепет, аврал и валидол. Первые три часа ищут сами, дальше – заявление в полицию на розыск. А там – либо беглеца находят, либо он, нагулявшись, возвращается сам. Такого, чтобы кто-то из дальних странствий не вернулся, не было.

— Вы не представляете, во что нам обходятся такие ЧП! — Марина Геннадьевна зримо содрогается и понижает голос.

Один мальчик исчез в июне, а вернулся в сентябре — отощавший и в язвах экземы, долго лечился в инфекционном отделении. Другие возвращаются со следами таких «приключений», что совсем не из любопытства их сразу же обследуют инфекционисты, наркологи и гинекологи.

И что с этим делать? Замок? Исключено. Только осознанный свободный выбор. Наказывать? Двери открыты, чуть что – ищи-свищи. Пожалуй, больше, чем укоры воспитателей, аппетит к побегам тормозит осуждение семьи, к которой «странник» возвращается: покоем и ладом здесь дорожат, как во всех нормальных семьях. Или, допустим, летом попечители отправят всех в путешествие, а беглец останется дома. Попечители здесь воспринимаются немножко волшебниками и сердить их не хочется никому. Кроме того, одна из попечителей, серьезный юрист, периодически красочно рассказывает о том, что бывает, если кто-то свою свободу распространит за рамки закона. Это впечатляет и отрезвляет.

Так что, чтобы работать здесь, нужен, конечно, особый склад души. Нужно привыкнуть круглосуточно быть на телефоне, принимать решения в любое время дня и ночи, без выходных и отпусков, быть готовым сию минуту подорваться и нестись на работу. И главное — всех детей без исключения нужно только любить. И доверять.

— Однако недавно наши выпускники, мальчик и девочка, пригласили меня на свадьбу, — рассказывает Марина Геннадьевна. – И вот это по-настоящему счастливый момент, ради которого всё имеет смысл: я помню, какими они были — и вижу, какими стали. И я точно знаю, что у них прекрасный задел на счастливую семейную жизнь и профессиональный успех.

Взрослый друг, который всегда рядом

— Все это было бы невозможно без попечительского совета, — говорит Марина Геннадьевна. – Когда восемь лет назад, в сложное для Центра время меня попросили прийти сюда, я была уверена, что больше года здесь не задержусь. И только года через три стало понятно, что я справлюсь. Потому что сложился попечительский совет из восьмерых потрясающих людей. Я знаю, что в любой момент могу позвонить любому из них, объяснить проблему – и мне обязательно помогут.

Попечительский совет – это сообщество благотворителей, у которых есть возможности и желание опекать и поддерживать детей Центра. На одном лишь государственном обеспечении, Центр в таком виде, какой он есть сейчас, не состоялся бы и не развивался.

Попечители – это добротный домашний интерьер во всех пяти квартирах. Это путешествия, походы в кино, на каток и поездки в питомник ездовых собак, словом, всё, что выходит за рамки государственного бюджетного лимита – все это попечительский совет.

— У нас есть традиция писем Деду морозу, — рассказывает председатель совета Елена Сазонова. — Малыши верят в чудо — и в Новый год мы рады им его подарить. Они просят мишку, костюм Бэтмена, волшебную палочку. Кто постарше — понимают, что «на том конце провода» не Дед мороз, а взрослые, поэтому просят «платьишко», кроссовки, наушники, алмазную мозаику. Иногда мы объявляем: тем, кто исправит оценки и подтянется по всем показателям, к концу года сделаем крупные подарки. И отрадно, что дети правда подтягиваются и гордятся своими заслуженными призами. Но чаще всего мы делаем серьезные подарки выпускникам к 18-летию. Бывает, что мальчики просят в подарок набор подушек, одеял, кастрюль для начала самостоятельной жизни. Я бы сказала, что попечительский совет – это взрослый друг, который всегда рядом.

Святое дело

— Лет восемь назад, когда я начал приходить в «Созвездие, я пребывал в состоянии шока, – рассказывает другой попечитель, протоиерей Георгий Рыбаков, — настолько тяжелая там была моральная атмосфера. Дети неуправляемые, в татуировках. Мне казалось, что я на зоне. С такого уровня мы начали. Мы ставили своей задачей помочь детям обрести духовное равновесие, нормализовать духовный климат. Сегодня ясно, что мы справились. Знаете, что меня сейчас поражает в этих детях больше всего? Те, что постарше — танцуют бальные танцы! Согласитесь, ощущать бальный зал своей средой – это не низкий уровень культуры. Вот что нам удалось сделать. Но нет, я не ставлю это в заслугу именно церкви. Здесь сработали три компонента.

Первый — руководство и коллектив Центра. Представьте: на 40 детей здесь 60 профессионалов — психологов, медиков, педагогов. Ведь здесь дети тяжелые, из семей, которые постигла духовная катастрофа, и вернуть их в социум часто под силу только профессионалам.

Второй компонент – государство, которое решилось на такое грандиозное преобразование.

И третий – это само общество в виде попечителей, благотворителей, волонтеров – от депутатов до бизнесменов. Их помощь просто неоценима. Наша задача – социализировать этих детей, помогать им поступать в учебные заведения. И это у нас получается. Мы выводим этих детей на хорошую, правильную дорогу, и уже понимаем, что в самостоятельной жизни они не пропадут. Плюс им государство еще и квартиры предоставляет. То есть у этих детей будет все для хорошего, светлого будущего.